Проект «Если быть точным» (далее — ЕБТ) выпустил исследование о мигрантской преступности.Поскольку Центр миграционных тенденций Общества.Будущее (далее — ЦАМТ) уже выпускал доклад на эту тему, я спросил мнения наших аналитиков. Решили сравнить методику и выводы в этих исследованиях — и вот что получилось. (Спойлер — по-моему, очередная необъективная попытка выставить мигрантов белыми и пушистыми.) Слово нашим аналитикам:«Для начала — из положительных аспектов работы, опубликованной ЕБТ, можно выделить то, что они нашли данные, которые позволяют утверждать: подавляющее число иностранцев-преступников в России — трудовые мигранты. И не побоялись озвучить тезис о том, что значительная часть мигрантской преступности носит латентный характер и российские полицейские просто не желают с ней связываться. Увы, они не использовали наиболее релевантный аргумент — большую долю мигрантов, осужденных по наиболее тяжким частям уголовных статей, то есть за преступления, которые тяжелее утаить.Теперь к минусам. Больше всего изумления вызвало следующее заявление авторов ЕБТ:Важно учитывать, что львиная доля иностранцев в России приходится на мужчин трудоспособного возраста (за счет трудовых мигрантов). Поэтому справедливо считать уровень преступности не во всем населении, а только среди мужчин 14–49 лет. Тогда получится, что число осужденных россиян — 1335 на 100 тысяч, а иностранцев — 507. Это полностью разрушает миф о том, что мигранты преступают закон чаще граждан страны.К сожалению, авторы не раскрывают источников, откуда черпали информацию о численности мигрантов в России. Также они не предоставляют ссылки на таблицы расчётами. Дело в том, что численность мигрантов, которые в среднем одномоментно находятся на территории России, — тайна за семью печатями. Существует два официальных источника этой информации. Во-первых, данные о трудовых мигрантах (это только часть иностранных граждан) на сайте ЕМИСС. Во-вторых, обрывочная информация от МВД. Последний раз пресс-служба МВД озвучивала информацию о количестве иностранцев в России на 1 сентября 2024, тогда их насчитали чуть больше 6 млн. Это не среднегодовой показатель, а одномоментный, но на него в целом можно ориентироваться.Авторы исследования ЕБТ приводят данные по мигрантам с 2015 по 2025 год, при этом единственная ссылка на источник ведёт на интернет-магазин ВШЭ, где выставлены на продажу доклады в печатном виде до 2019 года включительно. В пояснении о том, как проводились подсчёты, указано следующее:В связи с этим мы вынуждены при расчетах опираться на минимальные оценки числа иностранцев в стране — мы берем их из научных статей российских демографов, ежегодных демографических докладов «Население России» Высшей школы экономики и прочих аналитических материалов.Увы, конкретных ссылок на материалы и даже названий публикаций за исключением упомянутых докладов ВШЭ в пояснении тоже нет.В тексте, где утверждается, что львиная доля трудовых мигрантов — мужчины в возрасте 14–49 лет, приводится ссылка на пересказанную другим сайтом публикацию РБК, которая в свою очередь пересказывает содержимое демографического бюллетеня Росстата. Из текста по ссылке можно сделать вывод, среди мигрантов 42% — мужчины в возрасте от 18–65 (гораздо более массовая демографическая группа). Эта цифра не вполне корректна, так как она выводится из данных по миграционному приросту, а не по всем мигрантам, но её хотя бы как-то можно обосновать. Можно ли назвать долю значительно ниже 42% «львиной» — вопрос дискуссионный.Также из графиков, которые приводятся в исследовании ЕБТ, непонятно, с какой группой сравнивают уровень преступности мужчин-россиян 14–49 лет. Это все трудовые мигранты и все иностранцы этого возраста, которые находились на территории России в указанный период? Или просто трудовые мигранты и иностранцы мужского пола? Или вообще все мигранты — мужчины и женщины от мала до велика? (Продолжение ниже.)
