Много разговоров в Башкирии о пчеловодстве, даже в парламенте, где некомпетентные депутаты требуют цифр производства меда. Типа больше дайте, много тонн меда нам надо, но если в вопрос сохранения пчелы всматриваться глубже, окажется, что именно сейчас те породы пчел, которые содержатся в ульях, вытесняют ту самую «лесную пчелу», которая всегда бы в Башкирии гарантией сохранения экологического равновесия и была главным богатством леса.Если мы потеряем нашу лесную пчелу (а тенденции той самой искусственной эволюции), когда метизация пчелы приводит к ослаблению наше родной тёмной лесной пчелы, для которой Башкортостан, где сосредоточены 2/3 липовых лесов России (это самая благоприятная среда для этого вида), что рано или поздно приведет к полной потери вида.Это будет катастрофа планетарного масштаба, генофонд лесных пчел сильно ослаблен, благодаря неразумному использованию ульевых пчел, особенно привозных. Колодное производство меда (в Башкирии традиционно развито бортевое производство меда), должно охраняться законом, с жесткими карантинными методами и запретом на производство меда ульевым способом. Для пчел нужен отдельный заповедник, которые должен предполагать заповедную липовую базу, законодательно запрещена вырубка липовых лесов, под уголовным наказанием, комплекс мер на развитие колодного и бортевого производства меда и максимально созданных условий для среднерусской (темной лесной) пчелы.Тот самый «промышленный сбор», который и дает цифры сбора меда (по сути, человек грабит улья, отбирая у пчел еду), стимулирует недобросовестных пчеловодов завозить в регион те породы пчел, которые ослабляют нашу родну среднерусскую пчелу — мы даже знаем факты, когда на пасеках использовались «узбечки», которых под осень просто выбрасывали за ненужностью. Да, в Башкирии есть заповедник Шульган-Таш (создан в 1951 году — 22.тыс. га.), где культивируют бортевое производство меда и заказник Алтын-Солок (91 тыс. га), созданный специально для разведения бурзянской бортевой пчелы, где бортники редко вмешиваются в природные процессы жизни пчелы, создавая все условия для естественного размножения этого вида пчел, но все же это капля в море. Бортевые пчелы так или иначе контактируют с ульевыми, что может привести к ослаблению генофонда.Мед — это золото, равно как и пчела, которая собирает его, сохранение нашей лесной пчелы это даже не государственная задача, это задача существования вида, потеряем, станем слабее. Почему бы башкирскому Курултая не создать зоны исключительно для колодно-бортевого производства меда, пусть не такого продуктивного, как ульевой, но имеющего свои преимущества.Для ульевого пчеловодства в Башкирии достаточно площадей, а вот вырубка лесов, применение пестицидов, привозные породы пчел — главные негативные факторы сохранения нашей среднерусской пчелы.Вот о чем надо думать, а не цифрах сбора...Письками меряются с Алтайским краем, даже не представляя, как все плохо...Быстро получить прибыль — задача для дурака, а вот сохранить и приумножить популяцию нашей пчелы, это нужен государственный подход.Башкирия — лучшее место для апиариев (заповедников пчел), которые должны быть как можно дальше от ульевых пасек. Сейчас надо делать, завтра будет поздно.
