Для Голоса Америки постаралась перечислить те признаки, по которым мы можем судить об общественной реакции на Курскую аномалию (или новую нормалию) или отсутствие оной. Цитируется также Анжела Стент, одна из самых почтенных американских слависток, и недавний диалог Баунов-Кофман, на который я тоже давала ссылку.Добрые читатели предлагают в список усыпительных эвфемизмов добавить термин "инкурсия". Куда изящней звучит, чем вторжение или нашествие.НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ [ФИО] ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА [ФИО]"Приглашенный эксперт Берлинского центра Карнеги Екатерина Шульман в интервью Русской службе «Голоса Америки» называет такую подачу в России сведений о самом массовом прорыве иностранных войск на ее территорию «минимизацией» и «рутинизацией»:«Официальная реакция явно направлена на минимизацию событий: если не на прямое замалчивание, то на акцентирование их невоенных аспектов. Много говорится о социальной помощи, говорится о том, где размещают беженцев, где отдельно размещают детей, как они будут продолжать свой летний отдых, как всем будет дана возможность начать учебный год, и так далее. То есть, это такая рутинизация происходящего».В данном случае, отмечает Екатерина Шульман, «рутинизация» не означает «нормализация»: «Люди не считают это нормальным, но полагают, что от их реакции, какой бы то ни было, не будет никакого толку, не будет никаких последствий. Если переживать или возмущаться, то можно сделать хуже себе, но нельзя ничего изменить. Мы сейчас не будем говорить, насколько это убеждение справедливо – мне-то кажется, что это выученная беспомощность, но оно распространено».Эксперт говорит, что такое поведение характерно для населения стран с авторитарным режимом, а сам российский режим, по словам Шульман, совершенно не собирается возбуждать в подвластных ему гражданах никаких патриотических чувств по поводу происходящего:«Реакция высшего политического руководства: никаких призывов к «стране огромной» вставать мы от него не слышим. Ядерных, так сказать, риторических украшательств в этот раз тоже не слыхать, а есть общая интонация некоего скорбного сожаления: «всегда оно так было, и ничего другого мы не ожидали от этих нехороших людей». Это удивительно, и на свежего человека производит впечатление ошарашивающее: насколько без интереса и вообще безо всякой экспрессии реагирует российское руководство на вооруженное вторжение на российскую территорию. Но, судя по тем немногим маркерам, которые мы имеем, российское общество, похоже, реагирует так же».Лето, отпуска, вторжениеСведения из России, по которым можно судить о том, как россияне воспринимают операцию ВСУ на их территории, довольно ограничены, но Екатерина Шульман приводит убедительные примеры того, что большого интереса нет:«Соцопросов, которые отражали бы именно реакцию на ситуацию в Курской области, у нас пока нет, но я бы обратила внимание на «внимание к новостям» – это данные, которые собирают маркетинговые агентства. Были очевидные пики повышенного потребления новостей: начало войны, мобилизация, конец мобилизации, Пригожин (поход Пригожина, гибель Пригожина), атака на «Крокус». Сейчас есть такие данные до 11 августа включительно, и в этот период не то, что никаких пиков нет, а есть традиционное сезонное снижение интереса к новостному контенту даже по сравнению с тем, что было десять дней назад. В целом просмотр новостей, и новостей об «СВО», судя по опросам, только снижается: то есть, люди не хотят этого ничего потреблять, особенно летом, в отпускной сезон».https://www.golosameriki.com/a/kremlin-reax-kursk/7743873.html
