Примечательное из малоизвестного интервью Владимира Набокова. — Почему вы живете в Швейцарии? — Мне здесь комфортно. Мне нравятся горы и отели. Я терпеть не могу забастовки и хулиганов. — Вы все еще чувствуете себя в изгнании? — Искусство — это изгнание. Ребенком в России я чувствовал себя чужим среди других детей. Я защищал ворота, когда мы играли в футбол, а все вратари — изгнанники. — Может ли чужая страна стать Родиной? — Америка, моя приемная страна, ближе всего моим представлениям о доме. — Беженец — человек, у которого нет корней? — Отсутствие корней менее важно, чем дозволенная возможность расти и цвести в полной — и очень приятной — пустоте. — На каком языке вы думаете, считаете и видите сны? — Ни на одном не думаю. Я мыслю образами, и тут же всплывают сподручные короткие словесные формулы на одном из трех языков, которыми я владею, вроде «damn those trucks» или «espèce de crétin». А вижу сны и веду подсчеты я обычно по-русски. — Что вы считаете скучным, а что вас забавляет? — Давайте я вам вместо этого расскажу, что я ненавижу. (…) Примитивизм в искусстве: «абстрактную» мазню, унылые символические пьески, абстрактные скульптуры из хлама, «авангардные» стихи и другие явные банальности. Клубы, союзы, братства и т. д. (За последние 25 лет я отверг, наверное, пару десятков почетных предложений о различном членстве). Тиранию. (…) Общественные интересы, демонстрации, шествия. Краткие словари и сокращенные справочники. Журналистские клише: «момент истины», например, или это отвратительное — «диалог». (…) — Что вы думаете о ситуации на Ближнем Востоке? — (…) Я могу ответить на ваш вопрос о Ближнем Востоке лишь как сторонний наблюдатель: я горячо выступаю за большую дружбу Америки с Израилем и душой целиком на стороне Израиля во всех политических вопросах».
