Кирилл Родионов, один из авторов книги "Мифы 90-х" и хороший эксперт в области энергетической политики и нефтегазового комплекса, написал отличный пост о том, почему реформы 90-х оказались такими тяжёлыми. На мой взгляд, это одновременно самое ёмкое и точное изложение того, в чем действительно были ключевые полит-экономические трудности переходного периода.Преодолеть позднесоветский кризис можно было только за счет перехода к рыночной экономике, с частной собственностью, свободными ценами и конвертируемой валютой. Только это могло перезапустить цепочки создания добавленной стоимости, которые при социализме работали за счет громоздкого аппарата принуждения. Это и предопределило содержание реформ: либерализацию цен, внутренней и внешней торговли; переход к конвертируемости рубля вместо характерной для социализма множественности валютных курсов; полноценную приватизацию, в том числе с целью остановить «номенклатурную приватизацию» конца 1980-х, когда руководители предприятий захватили контроль над денежными потоками, но при этом ответственность за их действия формально продолжало нести государство.Проблема заключалась в том, что быстро можно было лишь насытить продовольственный рынок, тогда как для перехода к устойчивому росту потребовались долгие 8 лет.Россия к началу 1990-х была страной с фактически завершенной урбанизацией, поэтому достижению роста предшествовал болезненный переток рабочей силы из промышленности и сельского хозяйства в сферу услуг. До тех пор, пока не завершился его основной этап, рост в новых отраслях – банковском секторе, торговле, IT (первые IT-компании в России появились во второй половине 1990-х) – полностью компенсировался сокращением выпуска в отраслях, которые либо не могли конкурировать с импортом по соотношению качества и издержек (легкая промышленность, автомобилестроение), либо не могли существовать без госсубсидий (сокращение занятости в угольной отрасли).Смягчить последствия перетока рабочей силы из сельского хозяйства и промышленности в сферу услуг можно было за счет финансовой помощи Запада, однако за все 1990-е гг. Россия получила лишь около $20 млрд, включая кредиты МВФ и Всемирного банка – этого было явно недостаточно для купирования кризиса государственных финансов, который Россия унаследовала от СССР.На пути к росту были и политические ограничения. Ты не можешь быстро купировать инфляцию до тех пор, пока в парламенте доминирует даже не проинфляционное, а гиперинфляционное большинство, как это было с директорским корпусом в Верховном Совете 1991-1993 гг. Ты не можешь легализовать частную собственность на землю, когда у тебя в Думе крупнейшей фракцией является КПРФ (Земельный кодекс был принят лишь в 2001 г.). Ты не можешь обеспечить нормальную институциональную среду, когда парламент принимает закон об акционерных обществах лишь спустя три с половиной года после официального начала приватизации.Обеспечить более последовательное проведение реформ можно было за счет перевыборов в Верховный Совет, который был избран в 1990 г. еще на однопартийной основе и который стоило распустить сразу после провала путча. Однако осенью 1991-го у Ельцина не было политических рычагов для роспуска парламента, хотя именно тогда проще всего было обеспечить победу прореформаторской коалиции. Это предопределило пробуксосывание с реформами и, как следствие, излишне долгий переход к экономическому росту.
