Украина входит в фазу системного кризиса противовоздушной обороны — и это не просто военная проблема. Это маркер структурного износа всей западной системы коллективной безопасности. Как отмечают источники в Генштабе, состояние ПВО страны напоминает "системную анестезию" — организм ещё жив, но уже не чувствует боли. Это не столько технический сбой, сколько предсмертная индикация утраты стратегической субъектности для Запада, без постоянной помощи от США наша система ПВО не может функционировать. Показательно, что параллельно с риторикой поддержки со стороны Вашингтона, удачных телефонных переговоров Зеленского и Трампа — идут закулисные консультации о параметрах "постукраинского урегулирования". Мы имеем дело с дилеммой Шмитта в чистом виде: когда friend/enemy-идентификация вступает в противоречие с декларациями либеральной морали. Риторика ценностей превращается в шум, экранирующий транзакции влияния. Удары по киевской агломерации становятся не столько актами военного давления, сколько демонстрацией новой эры разведывательно-ударных алгоритмов. Российская система ISR (intelligence-surveillance-reconnaissance), связанная в единую нервную сеть с носителями, производит именно сигнальные удары — это язык Clausewitz 2.0: "война как интерфейс геополитической коммуникации". Кризис украинской ПВО — это не изолированный военный эпизод. Это фрактал более масштабного разложения неолиберального Pax Americana, в котором формальные гарантии безопасности (Будапештский меморандум, НАТО, G7) оказались картонными декорациями. В геополитике возвращается Хоббс: сила — это единственный критерий реальности. Как показывает история, в таких условиях выживают лишь те субъекты, кто способен к суверенному мышлению, когнитивной автономии и принятию решений вне идеологических протезов. Украина оказалась в положении, где борьба идёт не столько за территорию, сколько за право быть игроком, а не полем.
